Хроники Дерини.Книга 1. [ Возвышение Дерини.Шахматная партия Дерини] - Кэтрин Куртц

Келсон поднял Моргана, а затем повернулся к слуге, который ждал в дверях.

— Жиль, подайте остальные регалии генерала Моргана.

Слуга кивнул и, повернувшись, сделал кому-то знак. Вошли еще трое слуг. Двое несли регалии, за которыми охотился Ян рано утром в коридоре, а третий нес широкую красную кожаную перевязь для меча, отделанную по краям золотом. Вся троица встала в ряд, ожидая приказаний.

Келсон повернулся к Моргану:

— Как Чемпиону короля тебе полагается носить несколько знаков отличия, — сказал он с легкой улыбкой на лице. — Ты не будешь возражать, если мои слуги помогут тебе одеться, пока я буду беседовать с отцом Дунканом?

Когда трое слуг со всеми регалиями окружили Моргана, Келсон дал знак Дункану следовать за ним. Оба вышли на балкон и закрыли за собой дверь. Через стекло они могли видеть, как слуги суетятся вокруг встревоженного Моргана. Немного понаблюдав за этим, Келсон повернулся к Дункану:

— Как вы думаете, отец Дункан, он не очень на меня сердится?

Дункан засмеялся и покачал головой:

— Сомневаюсь, мой принц. Он был слишком горд той честью, которую ты ему оказал, так что он не сможет сердиться долго.

Келсон засмеялся и посмотрел на город, облокотившись на каменные перила балкона. Холодный ветер трепал его волосы, но плащ даже не колыхнулся: он был слишком тяжел для такого ветра. Над головой по небу неслись облака, угрожая заслонить солнце, воздух внезапно стал сырым. Келсон скрестил руки на груди, посмотрел вниз и тихо спросил:

— Отец, что делает человека королем?

Дункан задумчиво облокотился на перила рядом с мальчиком.

— Я не думаю, чтобы кто-нибудь тебе на это ответил, сын мой. Вполне возможно, что короли не очень отличаются от простых людей. Конечно, за исключением того, что на них лежит большая ответственность. Я думаю, тебя этот вопрос не должен беспокоит.

— Но некоторые короли необычные люди, отец, — спокойно сказал Келсон. — И к ним предъявляются повышенные требования. А предположим, король обнаруживает, что он самый обычный человек. Что же ему тогда делать, когда…

— Ты не обычный человек, Келсон, — сказал спокойно Дункан, — и ты будешь не обычным королем. Не сомневайся в этом. И никогда не забывай этого.

Келсон долго обдумывал ответ, а затем повернулся и упал на колени к ногам священника.

— Отец, дайте мне благословение, — прошептал он, опустив голову. — Необычный или обычный, но я боюсь. Я вовсе не чувствую себя королем.

Морган стоял злой, пока королевские слуги суетились вокруг него, хотя и старался сохранить спокойствие и принимать все с достоинством, так как знал, что Келсон может видеть его с балкона. Но он еле сдерживался, слуги выводили его из себя.

Двое из них стояли на коленях у его ног и прикрепляли шпоры к сапогам, затем им вздумалось наводить глянец на его и без того чистые сапоги. Тот, кого звали Жиль, снял меч Моргана и передал одному из слуг, сам же взял красную перевязь и надел ее на Моргана. Когда он прицепил к ней меч, Морган облегченно вздохнул: ведь без него он чувствовал себя голым, а узкий стилет, который оставался у него, был бы бесполезен, если бы кто-нибудь из этих слуг решил освободить мир еще от одного Дерини.

Когда Морган поправил поудобнее рукоять меча, Жиль подошел к деревянному ларцу и достал оттуда цепь темного золота со знаком. Однако Моргану уже надоели эти церемонии, он взял цепь из рук Жиля и сам повесил ее себе на шею, не позволив никому помочь себе. Чем скорее он пройдет через все это, тем лучше.

Двое слуг, стоящих у его ног на коленях, в последний раз провели чем-то мягким по сверкающим сапогам, затем поднялись и, по меньшей мере в третий раз, принялись поправлять рукава камзола. В завершение всего они подвели его к огромному зеркалу, которое держал Жиль, и накинули на него роскошный плащ черного бархата, с воротником из черно-бурой лисы, отделанный малиновым шелком.

Морган с изумлением поднял брови, впервые в жизни увидев себя в такой роскошной одежде. Слуги снова засуетились, поправляя цепь так, чтобы она не цепляла воротник. Морган вынужден был признать, что впечатление он производил очень сильное.

Он повернулся, чтобы полюбоваться в зеркале своим профилем, как вдруг раздался сильный стук в дверь. Рука Моргана скользнула к мечу, а слуги замерли, разинув рты. Стук прекратился, но тут же возобновился с новой силой.

— Аларик! Аларик! Ты еще здесь? Мне нужно поговорить с тобой! — это был голос Нигеля.

Морган в четыре прыжка подскочил к двери, откинул засов. Как только дверь открылась, в комнату ввалился Нигель и запер дверь за собой. Он был сильно взволнован.

— Где Келсон? — спросил он, обшаривая комнату взглядом и отходя от двери. — А вы, — приказал он слугам, — все прочь!

Когда слуги выбежали, Морган быстро подошел к балконной двери и, постучав по стеклу, увидел, что Дункан оглянулся и понял, что их зовут. Рядом с Морганом уже стоял, кивая, Нигель. Когда Келсон поднялся на ноги, Морган открыл дверь и впустил их.

— В чем дело, дядя? — с тревогой спросил Келсон. Он увидел суровое лицо Нигеля и почувствовал, что сейчас услышит что-то весьма важное.

Нигель прикусил губу и нахмурился. Как сказать мальчику о том, что он видел? И еще хуже: как сказать так, чтобы это не прозвучало обвинением?

— Келсон, — начал он, не глядя никому в глаза, — мне нужно сказать тебе кое-что такое, что трудно произнести…

— Ближе к делу, — прервал его Морган.

Нигель кивнул, с трудом переводя дыхание, затем продолжил:

— Ладно. Кто-то прошлой ночью взломал гробницу Бриона.

Келсон быстро взглянул на Дункана и Моргана, а потом снова на Нигеля.

— Продолжай.

Нигель бросил короткий взгляд на Келсона, а затем опустил глаза в легком недоумении, так как мальчик вовсе не был удивлен новостью. Может ли быть…

— Кто-то взломал гробницу и открыл саркофаг, — осторожно продолжил Нигель. — Воры содрали с мертвого все драгоценности и одежду, — его голос сорвался, — а затем бросили его голым лежать на каменном полу, — его голос уже перешел на шепот. — Два охранника были найдены на своих постах с перерезанными горлами без всяких следов борьбы. И Роджер — Роджер лежал мертвым у самой гробницы с кинжалом в руке, с ужасным выражением на лице, как будто он боролся с преступниками.

Лицо Келсона побелело, и он схватился за руку Дункана для поддержки. Дункан тоже побелел, а Морган смотрел в пол.

— Ты хочешь спросить, не мы ли это сделали? — спокойно спросил Морган.

— Вы? — голос Нигеля сорвался. — Боже, я знаю, что вы тут ни при чем, Аларик, — он смотрел вниз, переминаясь с ноги на ногу, чувствуя себя все более неуверенно. — Но вы же знаете, что скажут люди?